— Если бы это сделал кто-то иной, не я, ты забыл бы обо всём в жажде отомстить, — негромко заметила она, не скрывая, что прочла мои мысли — забывшись, я думал не таясь, как человек. — Я надеялась, что мне ты мстить не станешь… или, по крайней мере, начнёшь не сразу, а, остыв, поймёшь, что никому из Совета — и мне в том числе — твоё безрассудство не оставило иного выхода.

— Сигрлинн! — Признаюсь, я с трудом выговорил её имя. Однако теперь она уже ничего не могла прочесть у меня в сознании. — Давай не будем о прошлом. Что сделано, то сделано, и никто не сможет изменить минувшее. Я не раскаялся, не забывай.

— Неужто ты думаешь, что я стала бы говорить с тобой, отрекись ты от самого себя? Ты таков, какой есть.

Волшебница Сигрлинн. Одна из самых могущественных среди нашего Поколения. Глубоко проникшая в тайны Высшей Магии; одна из четырнадцати, что составляют Совет Поколения… и — в прошлом мой главный противник, которая повергла во прах твердыню моих Учеников, взорвала так долго создававшуюся мной Ночную Империю; а на руинах моего детища она воздвигла своё любимое Хранимое Королевство.

А когда-то, на самой заре нашего Поколения, Сигрлинн была моей возлюбленной.

— Так что же дальше? — не выдержал я. — О чём пойдёт у нас речь? Вспомним, как возводили Голубой Город и не знали, что такое раздор? Или, быть может, побеседуем о чем-нибудь не столько отдаленном? У меня есть что порассказать! Например, как выжить среди вечных льдов Хверьелунда, волею справедливого Совета оставшись без власти над Огнём! Послушай — глядишь, пригодится…

Она остановила меня жестом, но не гневным, не презрительным, а показавшимся мне исполненным сожаления.

— Зачем ты говоришь так, Хедин? — Она укоризненно склонила набок голову. — Скажи лучше, что будет с этим твоим Учеником? Ты ведь наверняка измыслил для него нечто необычайное!

По Закону Древних ни один Маг не смеет вмешиваться в дела между другим Магом и его Учениками; даже Совет не имел на это права.

Я не мог понять, зачем ей нужен этот разговор.

— Не молчи, — вдруг попросила она. — Ты закрылся, я не знаю, о чем ты сейчас думаешь, но все твои ссылки на Кодекс Золотого Круга я могу привести и сама. Давай оставим все эти законы и уложения! Мне просто интересно; и ты ведь знаешь: я никогда не предавала тебя и не била в спину. Я послала тебе вызов по всем канонам Древних — за двадцать один день до войны. И до этого…

— До этого! Какое это теперь имеет значение! — Наверное, я не сдержал горечи и тотчас заметил в глазах Сигрлинн нечто вроде удовлетворения. Похоже, она забавлялась отыскиванием прорех в броне моего спокойствия.

И тут мое терпение лопнуло. Я пошёл вперёд с открытым забралом, как в былые годы.

— У меня будет Ученик, — медленно сказал я, глядя ей прямо в глаза. — Ученик, который оставит далеко позади всех прочих. Я дам ему то, чего не давал ещё никому; он станет великим воином, знатоком боевых и магических искусств; я научу его чувствовать жажду познания и утолять её; и он воздвигнет Царство, невиданное в истории Смертных!

Моя горячая тирада была прервана гримасой разочарования на лице Сигрлинн. Я осёкся, как осекался и раньше, едва замечая малейшие признаки её неудовольствия. Она покачала головой, отводя взгляд.

— И это всё? — разочарованно протянула она. — Я не услышала ничего нового; я ждала большего, Хедин! Неужели у тебя в голове одна только война?

Я прекрасно знал, что Сигрлинн имеет в виду.

— А что ещё, кроме войны, может служить достойным занятием мужчины? — поддразнил я её, изо всех сил стараясь, чтобы каждое слово казалось прорвавшейся наконец на поверхность, давно вынашиваемой тайной мыслью. — Война есть вершина человеческого духа и судьбы! И я уж постараюсь, чтобы на сей раз ничто не помешало бы моему Ученику подняться к вершинам славы! А какая мне от этого будет польза — это, прости, пока секрет. Хоть ты и послала мне вызов, но, сама понимаешь…

— В чем твоя сила, — неожиданно спокойно произнесла она, — никогда не поймёшь, говоришь ли ты серьезно или шутишь. Но неужели прошлое тебя ничему не научило? Ты создавал бойцов, могучих и сильных, они одерживали победы — но затем всё кончалось ужасными разгромами и реками крови твоих последователей!

Здесь она ошиблась — взяла неверный тон. Я терпеть не могу слушать поучения.

— Предоставь решать это мне, — огрызнулся я. — Почему все женщины вообще — и волшебницы в частности — так любят совать свой нос в чужие дела? Я не я буду, если не подскажу моему Ученику держаться подальше от вашей сестры!

— Уж не потому ли ты собираешься сделать отданного тебе аскетом, что сам не больно-то снискал успеха у нашей, как ты выразился, сестры?

Удар ниже пояса.

— Я не вмешиваюсь в то, как и чему ты учишь своих воспитанников, — закипая, ответил я. На скулах против воли вспухли и затвердели желваки. — Так что и ты оставь меня в покое!

— Я-то оставлю, Хедин, — отчего-то грустно ответила она. — Другие вот не оставят…

— С другими я сам разберусь! — отрезал я.

— И уйдёшь в изгнание, как в прошлый раз? Смотри, Мерлин может пойти и на большее… Разве когда-нибудь она допускала, чтобы последнее слово в споре оставалось не за ней?..

Сигрлинн исчезла — то ли растворилась в воздухе, как она любила делать, отправляясь на землю, то ли избрала иной, неведомый мне путь; я так и не понял, куда она делась, во всяком случае, на Совете ее уже не было.

Я постепенно успокаивался. Сигрлинн — кто она теперь? Бывший враг, который даёт понять, что не против прекратить вражду? Старый друг, пытающийся не дать мне совершить роковую ошибку?.. Однако тут грянул Большой Замковый Колокол, и все посторонние мысли мигом вылетели у меня из головы.

Ожил колокол, отлитый в века столь давние, что даже Древним события тех времён казались одной лишь сказкой. Сколько же лет я не слышал этих гордых и властных созвучий, плывущих в беспредельности Срединного Неба! Я совсем забыл об их действии на таких, как я: голову сжали тиски тупой, давящей боли — Совет ещё не до конца снял с меня вердикт виновности. Если бы я приблизился к Замку в дни изгнания, до истечения его срока, звуки Колокола просто свели бы меня с ума.

Кровавая муть, застлавшая мне глаза, отступала медленно, точно нехотя. Меня согнуло в три погибели, лицо заливал пот. Без телесной оболочки Магу не обойтись: но, Великий Дух, сколько же от неё порой неудобств!.. Впрочем, равно как и удовольствий.

— Хедин, Познавший Тьму! — раздался идущий отовсюду и ниоткуда холодный голос, впервые за тысячу лет поименовавший меня вместе с титулом. Великий Мерлин, Глава Совета Поколения. Точно так же, без всякого чувства, он произносил слова приговора в злые дни моего разгрома. С силой Мерлина я при всём желании не мог здесь бороться. Пока не мог.

Каменные плиты разошлись. Я увидел знакомый до мелочей, ни в чем не изменившийся Зал Совета: огромный стол чёрного дерева в середине; тканные золотом и серебром гобелены с гербами членов Совета на стенах; хрустальный Шар Жребия на мраморном постаменте в глубине; и тринадцать пар глаз, в упор смотревших на меня. Лишь тринадцать, потому что четырнадцатой, Сигрлинн, не было на Совете.